Сага Смерти: Мгла - Страница 62

Что ни говори, а это была горячая встреча — мы чуть не столкнулись лбами, обхватили друг друга и на секунду крепко сжали.

Выстрелы смолкли.

— Патроны закончились! — пропыхтел Никита рядом. Оттолкнув девушку, я развернулся, подняв пистолет. В магазине остался единственный патрон.

— Ты куда?! — крикнул я.

Никита метнулся к лежащим на асфальте телам. Гранатометчик бежал прочь. Напарник схватил «Кедр», прицелился. Леший прыгнул в сторону — и исчез за памятником.

— Твою мать! — взревел Пригоршня. Еще несколько секундой целился, потом плюнул и опустил оружие. — Теперь подмогу приведет!

— Химик, ты? — удивленно сказала Катя.

Я отступил на шаг, разглядывая ее. Девчонка изменилась, сильно изменилась. Я толком не знал, сколько ей лет, хотя ясно было, что она младше меня, — но сейчас лицо ее осунулось, на лбу появились морщины, под глазами залегли круги. Катя удивленно смотрела на меня. Да уж, неожиданная встреча…

— Ты как сюда попала? — спросил я.

Вопрос прозвучал глупо, но ничего другого в голову не пришло. Катька ведь сама в Зону никогда не ходила, Глеб с Опанасом разве что до Сундука ее пару раз доводили, а так она жила в доме за Периметром, сбывала найденные ими артефакты, покупала оружие и припасы, в общем, занималась тем, что называют материально-техническим обеспечением. Ну и какого кровососа она здесь делает?

— На! — Подошедший Пригоршня сунул мне в руку «Кедр». — Но только патронов там мало. Так, и кто это тут у нас?

Он навис над Катей, с веселым недоумением разглядывая ее.

— Женщина в Зоне — непорядок.

Глаза у Кати недобро поблескивали. Веселый тон напарника она не восприняла, но он не обратил на это внимания. Никита привык, что женщины всегда положительно реагируют на его стать, смазливую морду, широкие плечи, высокий рост и светлые волосы.

— На рыбалку и в Зону женщин нельзя брать — ни рыбы, ни артефактов не будет. Тебя кто сюда привел, принцесса?

Катя слегка повернула голову, глянула на него и сказала коротко:

— Иди в жопу.

Пригоршня растерянно приоткрыл рот. А рыжая вдруг отступила на шаг и даже присела слегка, будто увидела за моей спиной псевдогиганта трехметрового роста.

— Ну, ты это… — начал напарник.

— Да заткнись ты, придурок! — прошипела она. — Чувствуете? Химик, чувствуешь?

Подняв «Кедр», я кинул взгляд через плечо. Среди завалов битой кирпичной кладки никого не было.

— Что я должен чувствовать?

— Выброс скоро, — сказал Никита. — Ну точно! То-то я удивился, почему аномалий столько. А теперь на небо глянь. Вон, на севере… то есть на юге.

Мы привыкли, что ЧАЭС находится в северной стороне, полосатая труба Саркофага, накрывающего четвертый и пятый энергоблоки, всегда торчала на горизонте. Но сейчас-то мы сами были на севере — вернее, к северу от станции, — значит, она осталась на юге. Трубу скрывал высокий холм на краю города, тот, где стоял кирпичный завод. Небо в той стороне изменилось, блеклые перламутровые волны прокатывались по нему.

— Точно выброс, — сказал я Кате. — Надо прятаться.

Пригоршня добавил:

— Да и лешие эти вернутся. Один спасся, сейчас дружков приведет.

Она дернула плечами и зашагала в сторону автовокзала.

— За мной идите, — бросила Катя, не оборачиваясь. — Вы должны мне помочь.

Мы с напарником переглянулись, Никита, пошевелив бровями, шепнул:

— Решительная девка. Ты откуда ее знаешь?

— Потом расскажу.

— И что-то она странная какая-то.

— Может, у нее был нервный срыв? — предположил я.

— Был или продолжается?

Катя крикнула на ходу:

— Да не топчитесь вы там!

Перекинув черев головы ремни «Кедров», мы пошли следом. Никита тихо спросил:

— Ты веришь в любовь с первого взгляда?

— Зависит оттого, на кого смотришь.

— Вот тут ты прав! — согласился он. — Когда ты прав, так ты прав, а сейчас ты прав.

Он окинул взглядом площадь и повысил голос:

— Эй! Левее бери. А то прям через площадь маршируешь, как на параде. Если кто за памятником спрятался…

— Нет там никого, — отрезала она. — Гранатометчик за подмогой побежал, больше никого не осталось.

— Все равно — ближе к стенам надо идти. Химик, ты чего?

Я сбился с шага, ощутив нечто неприятное. Нет, не приближение выброса — хотя он и вправду близился, и от этого на душе было как-то муторно, да еще сосало под ложечкой, — но кое-что еще. Будто стоишь по плечи в воде, и откуда-то сзади на тебя накатывают волны, мягко, но настойчиво толкают в спину. И волны эти очень какие-то… тревожащие, что ли. А еще кажется — они теплые, причем каждая следующая теплее предыдущей, скоро вода станет как кипяток и обожжет… обожжет сознание.

— Катя, что это там плещется? — спросил я.

Она оглянулась.

— Плещется?

— Я что-то чувствую.

— Чувствует он! — с непонятным выражением, чуть ли не презрительно повторила она.

— У напарника мово повышенная чувствительность, — пояснил Пригоршня с гордостью, будто расхваливал призового свина, которому давал отборный корм целый год. — Он всякие такие аномальные штуки враз ощущает. Вот и выброс…

— Нет, это не выброс, — возразил я. — Что-то другое.

Она вновь оглянулась — в глазах мелькнул интерес.

— Значит, у тебя есть ментальные способности, — сказала Катя. — В Зоне они у многих, она людей меняет. Правильно, это не выброс, это Мгла.

— Какая еще Мгла? — удивился Никита. — Ты так говоришь, будто это имя. Слушай, Андрюха, надо нам…